Андреев Иван Тихонович

Г. В. Фуфыгина (Смышляева)

А. Н. Фуфыгин

Составляя родословную фамилии СМЫШЛЯЕВЫХ (см. Кольский родословец №№ 1-3), много времени пришлось провести в музеях и архивах Хабаровского края, Благовещенска, Николаевска-на-Амуре, ознакомиться с многочисленными архивными материалами и периодикой 1917-1922 гг. Много интересного удалось узнать о периоде Гражданской войны на Дальнем Востоке, открыть новые и неизвестные факты жизни семьи Смышляевых и, в частности, о муже моей тети Смышляевой Ирины Васильевны – участнике Гражданской войны на Дальнем Востоке Андрееве Иване Тихоновиче, дела и имя которого незаслуженно забыты.

Иван Тихонович Андреев родился 7 октября 1884 году в селе Дубки Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии в семье крестьянина Тихона Андреева¹. Его родители – отец Тихон Андреевич, крестьянин деревни Сменково Лужицкой волости Ямбургского уезда, 19 лет и мать Анна Феодоровна, крестьянка деревни Сменково, 20 лет сочетались браком 2 мая 1876 года². В семье было 8 детей³.

Братья – Николай 03.12.1877 г.р.⁴, Василий 01.01.1880 г.р.⁵, Иоанн 27.04.1881 г.р. (умер в возрасте 10 лет) и сёстры – Анна 30.01.1883 г.р.⁶, Евфимия 04.01.1888г.р.⁷, Екатерина 13.11.1889 г.р.⁸ Иван Тихонович в юности плавал на Балтике, служил в торговом флоте кочегаром, матросом, рулевым. Образование получил начальное в церковно-приходской школе. Его бабушка (по неутонченным данным) была финка. 22 февраля 1913 года родился первый сын – Алексей, о чем в метрической книге церкви 34-го Сибирского стрелкового полка на острове Русском (в бухте Рында) сделана запись под № 9⁹. Второй сын – Михаил родился 16.10.1915 года.

На военной службе Иван Тихонович прослужил 15 лет. До Октябрьской революции проходил службу в крепости Чныррах, что располагалась у города Николаевска-на-Амуре, пройдя по служебной лестнице от рядового до фельдфебеля сверхсрочной службы. В 1912 году после сдачи экзаменов ему был присвоен чин подпрапорщика. В 1914 году окончил офицерское училище (на острове Русском), где ему было присвоено звание зауряд-прапорщика артиллерии. По непроверенным данным, участник Первой мировой войны, награждён двумя Георгиевскими крестами за храбрость. С большевистскими взглядами Андреев познакомился ещё на боевых позициях на фронте в Пинских болотах. После Февральской революции в 1917 году вернулся в Николаевск-на-Амуре и стал рыбачить в организованной им рыбацкой артели «Сивуч» в Амурском лимане и Татарском проливе. В этом же году у Андреева И. Т. 2 ноября родился третий сын – Виктор.

28 января 1918 года Андреев (подпрапорщик-артиллерист) принимал участие в 1-м заседании Чрезвычайного Сахалинского областного земского собрания - представителем от Сергие-Рождественской волости, который постановил передать всю власть земству.

Накануне оккупации крепости и города японцами в августе 1918 года Андреев привёл в негодное состояние орудия крепости, спрятав в надёжном месте орудийные замки. Когда в сентябре 1918 года город захватили японцы, продолжал заниматься рыбалкой и поддерживал нелегальную связь с большевистским подпольем¹⁰.

Как стоящий на платформе большевиков во время краткого периода Советской власти в Николаевске до 2 августа 1918 года был помощником у заместителя военного комиссара Бебенина, активно включился в борьбу за Советскую власть, был назначен начальником артиллерии в крепости Чныррах.

На Съезде трудящихся Сахалинской области, проходившем в захваченном партизанской армией Я. Тряпицына Николаевске-на-Амуре в марте 1920 года, был избран членом исполкома и начальником областной милиции.

В середине мая 1920 года японцы открыли блокаду Николаевского побережья, отряд миноносцев и два линейных корабля – «Микаса» и «Микашим» блокировали проливы Лаперуза и Татарский. Под контролем японцев оказалось всё побережье от Охотска до Де-Кастри. В конце мая японцы открыли сухопутные операции. На Сахалине, в Де-Кастринском заливе был высажен крупный десант, около 20 тысяч человек. Японцы стали готовиться с началом навигации выслать канонерские лодки со стороны Хабаровска и крейсера со стороны моря для захвата Николаевска. Город оказался окружённым со всех сторон, и дни его были сочтены¹¹.

Партизанская армия не смогла бы противостоять превосходящим силам противника, и было принято решение оставить город. Вопреки мнению большинства, Тряпицын Я. предложил эвакуировать всё население, и если придётся, то принудительно, а город уничтожить «… для иностранных государств будет очень показательно, если мы сожжём город, и все население эвакуируем»¹².

Тряпицын отдал приказ расстреливать всех, кто не захочет эвакуироваться и попытается скрыться в ожидании японцев. В городе начались массовые расстрелы и убийства. В последние дни эвакуации города Тряпицын отдал приказ расстрелять находящихся в тюрьме большевиков Будрина, Иваненко, Мизина и других своих идейных противников.

О причинах расстрела большевиков написал известный анархист Володин М. в статье «Трагедия Николаевска-на-Амуре»: «Да, эти “коммунисты” были партизанами расстреляны. Но – почему и как? Руководствуясь принципом сохранения революционной дисциплины и единства среди восставшего населения, Обл. Исп. Ком. Советов края и партизанский штаб, в силу необходимости,

должны были пресечь попытки некоторых коммунистов подчинить вооруженные массы своему партийному центру»¹³.

Один из крупнейших городов Дальнего Востока, в котором по состоянию на 1919 год проживало около 19 тысяч человек и насчитывалось около 1200 домовладений, был стёрт с лица земли.

Можно рассуждать, насколько правильным было решение об уничтожении города, но Тряпицын принял такое решение и на суде это будет поставлено ему в вину. 1 июня 1920 года радиостанция крепости Чныррах передала последнее радиосообщение штаба Красной Армии: «Товарищи! В последний раз говорим с Вами. Оставляем город и крепость, взрываем радиостанцию и уходим в тайгу. Всё население города и района эвакуировано. Деревни по всему побережью моря и в низовьях Амура сожжены. Город и крепость разрушены до основания, крупные здания взорваны. Все, что нельзя было эвакуировать, и всё, что могло быть использовано японцами, нами уничтожено и сожжено. На месте города и крепости остались одни дымящиеся развалины, и враг, придя сюда, найдёт только груды пепла. Мы уходим…»¹⁴.

Оставив полыхающий пожарищами город, партизанская армия и оставшиеся в живых жители города по таёжным тропам отправились в двухнедельный поход в глубь тайги в село Керби (ныне районный центр Полины Осипенко), что на берегах реки Амгуни.

Часть партизан эвакуировалась из города по реке Амгуни на имеющихся плавсредствах. По свидетельству очевидца – партизана Павлова Н. К., механиком катера «Желанный» был 17-летний Смышляев Василий – мой отец (Г. В. Фуфыгиной (Смышляевой)), состоящий в отряде артиллеристов под командованием И. Т. Андреева.¹⁵

Последним город покидал отряд артиллеристов под командованием Андреева И. Т., которым было поручено взорвать форты и орудия в крепости Чныррах.

Понимая пагубность поведения Главнокомандующего партизанской Красной Армии Тряпицына, который, окружив себя бандитскими элементами, фактически узурпировал власть, Андреев возглавил против него заговор, который закончился арестом и расстрелом “нижне-амурского диктатора”.

На рассвете 3 июля 1920 года около 3 часов ночи группа партизан во главе с Андреевым подошли к Керби и арестовали командующего партизанской армией Тряпицына и его штаб, вместе со спящей охраной.

В Керби начало твориться что-то невообразимое. Сначала население перепугалось, а затем обрадовалось неожиданному освобождению. Со всех сторон поволокли к барже всех, кого считали приспешниками Тряпицына – командиров больших и малых отрядов, жителей села, стоило только на кого-либо показать пальцем как на сочувствующего Тряпицыну. В первый день не особенно разбирались, и как всегда, по-русски, аресты шли без всякой меры и обоснования. Всего арестовали и посадили около 450 человек, многих зря, по оговору, по злобе или личным счетам и вражде.

Итак, уже днём 3 июля новая власть в Керби установилась окончательно.

В официальной истории Гражданской войны не было случаев, чтобы мирное население на законных основаниях создало народный суд и осудило представителей избранной власти.

6 июля на общем гарнизонном собрании в Керби с докладом по текущему моменту выступил председатель Временного Военно-революционого штаба Андреев. Собрание одобрило действия штаба по ликвидации бандитского окружения Тряпицына и постановило: «Вести начатое дело смело, надеясь на нашу поддержку, и совместно с Советской властью стремиться к осуществлению идеалов рабоче-крестьянской власти Советов». Было принято решение избрать, «для рассмотрения дела Тряпицына и его ближайших приспешников из частей войск, рабочих союзов и населения с. Керби по два делегата из 50 для создания гласного Народного Суда, причём решение суда привести в исполнение немедленно»¹⁶.

На следующий день, 7 июля 1920 года, распоряжением командующего войсками Андреева состав Народного Суда было решено «дополнить представителями от всех граждан, а именно: по одному делегату от каждых 25 (двадцати пяти) человек, как от товарищей партизан, так и от всего прочего гражданского населения. Избранные представители, снабженные мандатами, должны явиться завтра, 8 июля, к 8 часам утра в помещение следственной комиссии для исполнения своих обязанностей»¹⁷.

Всего было выбрано 103 члена Народного Суда, отсюда и пошло во всех источников упоминание о «суде 103^х».

Судебное заседание открыл новый Главнокомандующий Андреев, который приветствовал суд от имени Ревштаба и призвал судить по совести и тщательно, не для удовлетворения кровожадных инстинктов массы уклонившихся от долга советских работников, а для успокоения в рядах истинных друзей Советской власти, дабы другим неповадно было.

Так они и встретились в последний раз – закованный в кандалы, обвиняемый в совершении тяжких преступлений против Советской власти и своего народа бывший Главнокомандующий Красной Армией Яков Тряпицын и его бывший командир отряда артиллеристов Иван Андреев. Заговор удался, настало время платить по старым счетам. Последнее слово было за Народным Судом.

О том, как проходил суд над Тряпицыным и его приспешниками, достаточно подробно написано как советскими, так и зарубежными исследователями.

Всего подсудимых было 130, из них 23 были расстреляны, 40 приговорены к различным срокам тюремного заключения, остальные оправданы.

По приговору народного суда постановили: «За содеянные преступления, повлекшие за собою смерть около половины населения Сахалинской области, разорившие весь край, постоянно подрывавшие доверие к коммунистическому строю среди трудового населения области и могущие нанести удар авторитету Советской власти в глазах трудящихся всего мира, гражданина Тряпицына Якова, Лебедеву Нину, Харьковского Макара, Железина Федора, Оцевили-Павлуцкого Ивана, Сасова Ефима и Трубчанинова подвергнуть смертной казни через разстреляние»¹⁸.

Казнь проходила поздним вечером 9 июля 1920 года. Два взвода вызвали в оцепление на окраину села, около большой вырытой ямы. В селе усилили караулы, к барже, где находись приговорённые, никого не подпускали. От баржи до места казни сплошной людской коридор. После команды «Взвод» – «Приготовиться» среди приговорённых послышался ропот, Железин – председатель Сахалинского облисполкома срывающимся голосом закричал: «Стреляйте! Но помните, что за нами придёт мировой пролетариат и он сметёт Вас!» Команда «Пли», недружный залп, два или три выстрела запоздали. По свидетельству очевидцев «Тряпицын до конца, до последней секунды вёл себя стойко. Когда раздался залп по осуждённым, все упали. Не убитых первым залпом и ещё живых добили контрольными выстрелами в голову. Убитые под охраной особого поста были оставлены на краю вырытой ямы до следующего дня».

Похоронили расстрелянных спустя день, когда все жители смогли лично убедиться, что приговор в отношении Тряпицына и злодеев, терроризировавших мирное население и виновных в гибели нескольких тысяч мирных жителей, в сожжении их родного Николаевска, приведён в исполнение.

Приказом по войскам Народно-революционной армии Дальневосточной Республики (ДВР) Андреев И.Т. был назначен командующим Охотским фронтом¹⁹. 16 июля в Керби на 1-м съезде Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Амгуно-Кербинского района был избран – областной Ревком, в состав которого вошёл заведующим военной частью Андреев И. Т.

Директивой Военного Совета Амурского фронта №148/оп от 10.08.1920 года ему было предписано проводить мероприятия по популяризации объединения областей ДВР и развития партизанского движения в Приморской области.

Распоряжением № 40 от 22.08.1920 года командующий войсками Андреев И.Т. объявил себя в подчинении командованию всеми вооруженными силами ДВР²⁰. После расстрела членов Сахалинского облисполкома и штаба Красной Армии Тряпицына в село Керби из Благовещенска прибыл уполномоченной Военного Совета Амурского фронта по войскам Народно-революционной армии ДВР (Дальневосточной Республики) Безднин, приказом № 1 и 05.09.1920 года распустил Ревштаб партизанской армии и принял от Командующего армией Андреева И. Т. все дела Ревштаба²¹. Партизанская армия была расформирована и влилась в состав 19^го Сибирского стрелкового полка, который был передислоцирован в город Свободный.

Освобождённый от своей должности Иван Тихонович Андреев направился в город Благовещенск, где находилось правительство (ДВР), для доклада о кербинских событиях.

В партийном архиве Благовещенского обкома КПСС в 2000 году удалось найти информацию о дальнейшей жизни Ивана Тихоновича после Кербинских событий.

В списке коммунистов в Благовещенской городской партийной организации после перерегистрации в 1920 году под № 599 числится Андреев Иван Тихонович – возраст 36 лет, образование 2 класса земской школы, член партии с 1917 года, профессия – артиллерист. В примечании указано, что Андреев И. Т. числится за облкомпартом²². Обнаружение этого документа, как и ряда других, указанных ниже, опровергает утверждения некоторых авторов о том, что якобы Андреев И. Т. никогда не был в партии большевиков.

В Государственной публичной библиотеке Санкт-Петербурга есть один из номеров газеты «Красный клич» – органа Военно-Революционного штаба Николаевского округа (партизанской Армии) № 36 от 20.07.1920 года. В этом номере помещено объявление о том, что с «16 июля с.г. в с. Керби образуется группой старых коммунистов Партия коммунистов Сахалинской области. Избран временный Сахалинский областной комитет партии в составе 7 человек, в т.ч. т.т. Акимов, Слепак, Андреев …»

В фондах Амурского обкома РКП(б) обнаружен протокол заседания облкомпарта от 27 сентября 1920 года. На заседании присутствовали прибывшие из Керби: АНДРЕЕВ И. Т., Лямзин, Акимов, Днепровский (будущий автор книги об Андрееве И. Т.). «Постановили: Доклад принять к сведению, вменив в обязанность всем коммунистам, прибывшим из Керби, представить в срочном порядке в Облкомпарт для рассмотрения на политбюро письменные доклады о николаевских событиях»^23-24.

При дальнейших поисках следы этих докладов найти не удалось.

В фонде общего отдела обкома партии обнаружены «Сведения о распределении коммунистов, прибывших из военчастей в течение 1921 года», составленные 19.12.1921 года. Под № 15 указано, что в распоряжение Благовещенского укома прибыл Андреев И. Т. на ответственную работу²⁵. Можно предположить, что после заседания облкомпарта 27.09.1920 года, где была заслушана информация о событиях в Николаевске и Керби, в течение года Андреев И. Т. проходил воинскую службу в одной из воинских частей Народно-революционной армии ДВР. Об этом косвенно свидетельствует список членов областной партийной организации за 1921 год где фамилия Андреев И. Т. отсутствует.

Ирина Васильевна – жена Андреева И. Т. в своей автобиографии, написанной в феврале 1946 года в Шанхае, при подаче заявления о восстановлении её в гражданстве РСФСР написала, что «распоряжением из Благовещенска муж был назначен зав артиллерийскими складами в Ново-Алексеевске (г. Свободный). Вскоре его перевели в село Мариинск, т.к. в Ново-Алексеевске на него было два раза покушение как месть за арест Тряпицына».

Неоднократно в архивных источниках встречалась информация, что Андреев И. Т., прибыв в Благовещенск, был назначен начальником местной милиции. Однако, изучив все местные газеты за 1920-22 гг. и архивные документы местной милиции, эта информация не подтвердилась.

После расстрела Тряпицына и его сподвижников на Андреева было совершено несколько покушений, и его жизнь была постоянно в опасности.

Город Благовещенск был буквально переполнен анархистами и максималистами, они буквально засыпали Андреева анонимками с угрозами, что убьют его.

Как вспоминает старший сын Андреева – Алексей Иванович: «зимой 1922 года в Николаевске наш дед – Смышляев Василий Фёдорович пришел к нам домой и сказал, чтобы мы срочно покинули дом. Он посадил нас на сани (мою маму Ирину и двоих моих братьев – Михаила и Виктора) и перевёз нас через пролив на Сахалин, где нас встретил отец».

Известно, что Андреев настаивал на отъезде в Хабаровск, где он надеялся найти свою семью, его просьбу поддержали в Амурском обкоме, и летом 1922 года он получил назначение в село Мариинское-на-Амуре председателем волисполкома и воинским начальником так называемой демаркационной линии с японцами, проходившей в селе Мариинском.

В архиве обнаружен интересный документ – «Доклад об Удском уездном управлении» Эмиссару Правительства по Приамурской области председателя Удского уездного

управления Прокопенко от 01.06.1922 года: «уездное управление перестало функционировать, я и зав. продотделом вынуждены были выехать в Хабаровский уезд. Андреев, оставаясь для связи и сохранности имущества, должен был выехать в силу многих обстоятельств личного характера»²⁶.

Из воспоминаний близкого знакомого Андреева И. Т. – партизана Павлова Н. К, которые хранятся в государственном архиве города Николаевска-на-Амуре, есть интересная информация, которой можно доверять, а именно: «летом 1922 года я встретил в Хабаровске Андреева И. Т. и узнал от него, что он получил назначение председателем исполкома и воинским начальником в село Мариинское пока японцы не эвакуируются с Нижнего Амура. В Мариинское мы прибыли вместе. Вскоре мне стало известно, что Андреев дал согласие японскому капитану Хаяси на работу в лесничестве в село Рыковское на о. Сахалин»²⁷.

Эти сведения подтверждает и жена Андреева – Ирина Васильевна в своей автобиографии, написанной в Шанхае в 1946 году – «Вскоре Мариинск был занят японцами, которые предложили мужу службу на о. Сахалине в село Рыковское посредником между крестьянами и японцами».

В фондах Государственного архива Хабаровского края хранятся воспоминания Виноградова П. Я. – председателя следственной комиссии в Керби, образованной после расстрела Тряпицына Я., который утверждает, что в 1922 году Андреев И. Т. находился на должности начальника погранзаставы в с. Софийское, где и получил разрешение от начальника японской заставы разрешение на выезд к семье в с. Рыковское на Сахалине, где находилась его семья.

Ирина Смышляева затем рассказала своим детям, что дед проявил инициативу и перевёз её с детьми на Сахалин, чтобы спасти семью от покушений соратников Тряпицына, и на то были веские основания.

Таким образом, найдя семью, Иван Тихонович оказался на территории острова Сахалин оккупированной японскими войсками, и надолго.

После приезда на Сахалин, семья короткое время жила у родственников деда в городе Александровске, а затем переехала в село Рыковское, там жили на квартире у какого-то крестьянина, а затем переехали в Народный дом.

Можно только представить какие моральные потрясения переживал Андреев, опасаясь за жизнь своих детей и жены. О покушениях на него он рассказал своему сыну Алексею:

- Первый случай произошёл на какой-то железнодорожной станции. Отец куда-то ехал. На нем была шуба. Дело было зимой, и один из его попутчиков попросил его одолжить шубу, чтобы сбегать на станции за кипятком. И только он выскочил из вагона на перрон, как несколькими выстрелами был убит.

- Второй случай. Отец шёл по улице и услышал несколько выстрелов издалека. Прохожий, шедший за отцом, крикнул ему, что это стреляют по нему. Отец укрылся за домом, и стрельба прекратилась.

- Я помню, что отец постоянно волновался, что сведут счеты с ним и его семьей²⁸.

По архивным воспоминаниям – сына заместителя военного комиссара Бебенина Н., с отцом которого Андреев И. Т. работал в 1918 году в Николаевске-на-Амуре, на Андреева И. Т. в Благовещенске было совершено три покушения. В него стреляли три раза, и один раз пуля зацепила ему руку, когда он в сопровождении милиционера шёл к нему на квартиру поздним вечером²⁹.

На Сахалине Иван Тихонович прожил почти три года до эвакуации японцев в январе 1925 года. 9 января 1924 года в семье Андреевых родился четвёртый сын – Валентин³⁰. Возвращаться в Россию было невозможно, и поэтому Андреев стал эмигрантом – семья переехала в Китай, где долгое время проживала в русской колонии в Шанхае. Жизнь в Китае было трудной и безрадостной, не выдержав жизни на чужбине Иван Тихонович Андреев закончил свой жизненный путь в 1933 году

Дети И. Т. Андреева (слева направо) – Валентин (1924), Виктор (1917), Михаил (1915), Алексей (1913).

Эмиграция, Шанхай, 1932 год.

Фото из архива авторов статьи.

Оставаясь на чужбине, Ирина Васильевна мечтала вернуться на Родину вместе с детьми, которую вынуждена была покинуть в трагические годы Гражданской войны и такая возможность была представлена после окончания Второй мировой войны.

Невозможно было даже представить, какая трагическая судьба ожидала их – Ирину Васильевну и её детей Алексея, Валентина и Михаила, которые после подачи ими заявлений о восстановлении их в гражданстве РСФСР в Генконсульство СССР в Японии, вернулись в 1947 году по зову сердца в Советский Союз³¹.

Радость возвращения на Родину была омрачена тем, что им не разрешили жить на Амуре, рядом с родственниками, а направили на работу в город Свердловск на паровозоремонтный завод.

Спустя несколько лет по надуманным основаниям Алексей и Валентин были осуждены на 25 лет, как американские шпионы³². По иронии судьбы в заключении они находились рядом с теми местами, где хотели бы проживать, возвратившись на Родину после длительной разлуки. И только смерть «Вождя всех народов» дала им возможность возвратиться из сибирских лагерей, в город Ростов-на-Дону к ожидавшей их матери.

Мужественные люди, они сумели наладить свою жизнь после амнистии и последующей реабилитации^33-34. К сожалению, тяжёлые условия жизни Валентина и Алексея в лагерях, сократили их срок жизни. Сейчас в Ростове живут внуки Андреева И. Т. – Ирина, Виктор, Жора, Владимир, Надежда и правнуки – Инна, Наташа, Женя, Валера и Юля.

Иная судьба сложилась у третьего сына Ивана Тихоновича Андреева – Виктора, который в отличие от своих братьев не поехал в Советский Союз (к этому времени он уже был женат и имел двоих малолетних детей).

Сначала он выехал с семьей в Бразилию, а затем в США. Много и напряженно работал, построил свой дом. Последнее место работы – Библиотека конгресса США. Виктор Иванович очень добрый человек, интересный собеседник, хорошо знает историю России, много повидал в своей жизни, знает несколько языков.

В настоящее время Виктор Иванович на пенсии, ему 89 лет, очень любит русские народные песни. Всю свою жизнь Виктор Иванович пытался найти близких ему людей (Смышляемых, Колосовских), которых знал и которым посылал письма (и все без ответа!) в далекие 40-е годы из Шанхая. Дважды в 70-е и 80-е годы приезжал в Советский Союз, но поиски оказались безрезультатными. Наши генеалогические изыскания в музеях и архивах помогли встретиться и наладить родственные связи, утраченные более 70 лет назад. Есть что рассказать и что вспомнить.

Двое детей – Татьяна и Александр знают о делах своего славного деда Ивана Тихоновича по рассказам своего отца и по нашим публикациям.

В Советском союзе сведения о жизни и делах Андреева И. Т. можно было узнать только в архивных документах, нередко скрытых от глаз посторонних, имя его в истории Гражданской войны практически не упоминалось. Даже в вышедшей в 50 годы книге – «По долинам и по взгорьям» про события 1920 года в Николаевске-на-Амуре Днепровского С. П. очевидца тех событий, близко знавшего И. Т. Андреева он упоминает его под вымышленным именем Бодреева Ивана Павловича³⁵.

И только перемены, связанные с перестройкой и возрождением России позволило стряхнуть многолетнюю пыль с архивных документов и донести до потомков дела и жизненный путь Ивана Тихоновича Андреева.

Хорошо сказал о своем отце и своих братьях Валентин Андреев в письме, написанном в 1968 году: «Отец корысти не имел! Признания не ожидал – люди признают лишь мертвых! Зато имел он самое большое – он имел душевное удовлетворение в честном и хорошо выполненном долге перед Родиной и сохранении доброго своего имени, что является для нас самым большим наследством.

Четыре его сына не уронили нашей фамилии. Отцу за нас не пришлось краснеть. Мы такие же русские, как и он, и доказали это своей жизнью за границей».

Имя и дела Ивана Тихоновича Андреева – не забыты, его внуки и правнуки, семьи Смышляевых и Колосовских, навсегда сохранят его образ в своей благодарной памяти.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 

1. ЦГИА СПб, Ф. 19, оп. 125, д. 866, л. 876об. - 877.

2. ЦГИА СПб, Ф. 19, оп. 124, д. 631, л. 207об. - 208.

3. ЦГИА СПб, Ф. 19, оп. 124, д. 632, л. 461об.

4. ЦГИА СПб, Ф. 19, оп. 125, д. 859, л. 600об.

5. ЦГИА СПб, Ф. 19, оп. 125, д. 863, л. 610об. - 611.

6. ЦГИА СПб, Ф. 19, оп. 125, д. 865, л. 700об. - 701.

7. ЦГИА СПб, Ф. 19, оп. 125, д. 1217, л. 950об. - 951.

8. ЦГИА СПб, Ф. 19, оп. 125, д. 1218, л. 1024об. - 1025.

9. РГИА ДВ, Ф. 244, оп. 1, д. 101. л. 6об. - 7.

10. Николаевский-на-Амуре муниципальный краеведческий музей – Фонд «Участники революции и гражданской войны», – А-4-10, оп. 78 д. 3899/1-3.

11. «Воля». Владивосток. 12.06.1920.

12. ГАХК, Ф. 44, оп.1, д.290, л. 24.

13. Володин М. Трагедия Николаевска-на-Амуре. // Анархический вестник – Берлин, 1923. – № 2, – С. 46.

14. Известия Камчатского областного Совета». 03.06.1920.

15. ГАХК (филиал г. Николаевск-на-Амуре), Ф. 715, оп. 1, д. 3, л. 103.

16. ГАХК, Ф. 1181, оп. 2-с, д. 2, л. 1 − подлинник.

17. ГАХК, Ф. 1181, оп. 2, д. 8, л. 12.

18. Гутман А. Я. (А. Ган). Гибель Николаевска-на-Амуре. – Берлин, 1924. – С. 123-124.

19. Левкин Г. Г. Волочаевка без легенд. – Хабаровск, Приамурское географическое общество, 1999. – С. 199.

20. ГАХК, Ф. 1181, оп. 1, д. 4, л. 29.

21. ГАХК, Ф. 1181, оп. 1, д. 5, л. 50.

22. ГААО, Ф. п-9, оп. 1, д. 54, л. 8.

23. ГААО, Ф. 1, оп.1, д. 1, л. 115.

24. ГААО, Ф. 1, оп.1, д. 10, л. 85.

25. ГААО, Ф. 9, оп.1, д. 116, л. 1.

26. Николаевский-на-Амуре муниципальный краеведческий музей – Ф. р-1534, оп.1, д.19, л. 36-37.

27. ГАХК (филиал г. Николаевск-на-Амуре), Ф. 715, оп. 1, д. 2, л. 1.

28. ГАХК (филиал г. Николаевск-на-Амуре), Ф. 715, оп. 1, д. 10, лл. 77-79.

29. ГААО, Ф. 1887, оп. 1, д. 210, л. 16.

30. ГАСО, Ф. 23, оп. 1, д. 227, лл. 1-2.

31. МИД РФ. Архив внешней политики РФ. Ф. 50, оп. 2, 10, пор. № 2, папка № 730.

Назад | Главная | Информация | Какие фамилии мы ищем | Об обществе

"Кольский родословец-I" | "Кольский родословец-II" | "Кольский родословец-III" | "Кольский родословец-IV"